Задолго до возрождения «панарабской» идеологии, которая сейчас становится все более очевидной среди ряда ведущих стран Ближнего Востока, Катар стремился идти своим собственным путем, не вступая ни в полный союз с блоком держав, возглавляемым США, с одной стороны, ни с блоком, возглавляемым Китаем и Россией, с другой. Отчасти это является отражением тех суровых фактов, что она делит огромное месторождение природного газа Северный Купол/Южный Парс с ключевым прокси Китая/России в регионе, Ираном, и географически расположена прямо между ключевым союзником США в регионе, Саудовской Аравией, на западе и Ираном на востоке. Это также функция националистических чувств самодостаточности, и все эти факторы объединились в решении Катара выдвинуть себя в качестве ключевого средства, с помощью которого Германия, наконец, сможет рассмотреть возможность введения запрета на импорт нефти и газа из России, катализируя другие страны-члены Европейского союза (ЕС) сделать то же самое. Чуть больше недели назад Катар подписал декларацию о намерениях энергетического сотрудничества с Германией, чтобы стать де-факто ключевым поставщиком сжиженного природного газа (СПГ) для лидера ЕС в будущем. Новые поставки СПГ из Катара будут поступать в Германию по существующим маршрутам импорта, дополненным новой инфраструктурой, одобренной немецким Бундестагом 19 мая. Это включает в себя развертывание четырех плавучих объектов для импорта СПГ на северном побережье страны и двух постоянных наземных терминалов, которые даже сейчас находятся в стадии разработки, согласно источникам в аппарате энергетической безопасности ЕС, с которыми Oilprice.com удалось побеседовать на прошлой неделе. Эти планы, по словам одного из источников, будут осуществляться параллельно с планами Катара по обеспечению Германии значительными поставками СПГ с терминала Golden Pass на побережье Техасского залива, в котором QatarEnergy владеет 70-процентной долей, а ExxonMobil — оставшейся. Предполагаемая мощность терминала Голден Пасс составит около 18 миллионов метрических тонн СПГ в год (мт/год), а ввод объекта в эксплуатацию ожидается в 2024 году.
Для корреляции цифр: в прошлом году Германия импортировала 142 миллиарда кубометров газа в 2021 году, что на 6,4% меньше, чем в 2020 году, в среднем около 12 миллиардов кубометров в месяц (хотя реальное потребление по месяцам не отражает это среднее арифметическое значение из-за различий в сезонном использовании). Эта цифра получена из источников данных, которые не дают количественной оценки отдельных источников этих поставок, но в качестве ориентира, согласно данным Independent Commodity Intelligence Services (ICIS), в декабре 2021 года природный газ, поступающий по трубопроводам из России, составил 32% от общего объема импорта Германии в этом месяце, за ним следуют поставки из Норвегии (20% от общего объема) и Нидерландов (12% от общего объема). Использование этой декабрьской доли дает цифру за весь год — чуть более 45 миллиардов кубометров природного газа, импортируемого Германией из России, что соответствует чуть менее 33 миллионов метрических тонн СПГ, или чуть более 40 миллионов тонн нефтяного эквивалента. 33 млн. метрических тонн СПГ за год для Германии из России сопоставимы с показателем всего Золотого перевала за год — 18 млн. метрических тонн СПГ в год.
Таким образом, очевидно, что для того, чтобы Катар смог существенно сократить импорт газа из России в Германию, не говоря уже о том, чтобы Германия могла заменить катарским газом импорт российской нефти (в 2021 году Германия импортировала в среднем 555 000 баррелей в день, или 34% от общего объема импорта, больше всего сырой нефти из России среди всех стран ЕС). — Катару придется сделать еще больше, причем как можно быстрее. Краеугольным камнем этих усилий Катара являются его планы по значительному расширению мощностей своего флагманского газового месторождения North Dome, но вряд ли это будет полностью достигнуто раньше намеченного срока — не ранее 2027 года. Сверхгигантское газовое месторождение North Dome вместе с соседним иранским месторождением South Pars площадью 3 700 квадратных километров представляет собой крупнейшее неассоциированное месторождение природного газа в мире. По самым скромным подсчетам, весь участок площадью 9700 квадратных километров содержит не менее 1800 триллионов кубических футов неассоциированного природного газа и не менее 50 миллиардов баррелей газовых конденсатов. Эти богатые ресурсы в течение многих лет позволяли Катару быть экспортером СПГ номер один в мире, хотя на некоторое время он уступил это место Австралии. Потеря Катаром позиций стала результатом моратория, наложенного им в 2005 году на дальнейшую разработку участка «Северный купол», который был отменен в первом квартале 2017 года.
В настоящее время Катар может производить более 77 млн метрических тонн СПГ в год (около 106 млрд куб. м в год), чем официальная мощность «Северного купола» — в прошлом году он произвел около 110 млрд куб. м, и планируется увеличить этот показатель до 110 млн тонн в год с добавлением еще четырех поездов с 2025 года и до 126 млн тонн в год с добавлением еще двух поездов к 2027 году. Напомним, что ежегодный объем импорта природного газа из России для Германии составляет около 45 млрд. куб. м, или чуть менее 33 млн. метрических тонн СПГ. Таким образом, чтобы полностью заменить российский газ в Германии уже сейчас — если предположить, что инфраструктура импорта СПГ в Германию будет готова уже сейчас, а не в еще не определенный срок — Катару придется отправлять в Германию более 58% всего своего СПГ, не обращая внимания на все другие запросы на этот газ. По состоянию на конец прошлого года у Катара были заключены долгосрочные контракты на поставку не только для внутренних потребителей, разумеется, а также для своих дорогих клиентов в Азии (Азия была крупнейшим рынком для поставок СПГ Катара в прошлом году, всего было поставлено 78,5 млрд. куб. м), но и для различных других стран Европы, что составляет около 5 процентов от общего потребления в Европе. Согласно отраслевым данным, в прошлом году крупнейшими европейскими потребителями были Италия (6,6 млрд. куб. м) и Великобритания (6,2 млрд. куб. м), Бельгия (3 млрд. куб. м), Испания (2,7 млрд. куб. м) и Польша (2,4 млрд. куб. м).
Все это, конечно, предполагает, что Германия действительно хочет принять участие, не говоря уже о том, чтобы возглавить любой реальный запрет на российский газ и нефть в масштабах всего Европейского союза, а это весьма сомнительно. Как подробно анализируется в моей новой книге о мировых нефтяных рынках, Германия была в авангарде ЕС в ряде мер, направленных на обход санкций, в основном введенных США до 2011/2012 годов. Вскоре после объявления США о своем одностороннем выходе из сделки JCPOA в мае 2018 года, ЕС ввел свой «Блокирующий статут», который сделал незаконным для компаний из ЕС следовать санкциям США. Примерно в то же время министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль предупредил: «Мы также должны сказать американцам, что их поведение по иранскому вопросу заставит нас, европейцев, занять общую позицию с Россией и Китаем против США». Вскоре после этого Германия стала одним из главных инициаторов введения в ЕС специального механизма — «Инструмента в поддержку торговых обменов», который будет действовать в качестве расчетного центра для платежей между Ираном и компаниями из ЕС, работающими в этой стране. На этот раз, после вторжения России в Украину, Германия взяла похожую ноту, как подробно анализирует Oilprice.com. Единственной настоящей вспышкой активности Германии было стремление обеспечить, чтобы Россия не прекратила поставлять ей нефть или газ из-за того, что ее компании не могут платить так, как это предпочитает Москва, и нытье о том, как трудно будет для нее любой такой запрет.
